Воскресение – Сошествие во ад, с праздниками в 12 клеймах

Композиционное и иконографическое построение сцен свидетельствует об ориентации мастера на западноевропейские гравюры и образцы. В среднике представлено Воскресение Христово в характерном для Нового времени изводе «Восстание из гроба», в основе которого лежит гравюра из Библии Пискатора, изданной нидерландским гравером в середине XVII века и широко применявшейся русскими иконописцами в последующие столетия. Следуя оригиналу, мастер изображает Спасителя полуобнаженным, в белых развивающихся одеждах, со скрещенными ногами и штандартом в руках. Вокруг – упавшие в изумлении воины, сторожившие гробницу. Довольно часто в композицию включается фигура ангела, придерживающего откинутую крышку гроба. Триумфальный характер представленной сцены оказался чрезвычайно созвучен настроениям эпохи и фактически заменил традиционное изображение «Сошествие во ад».

Иконографическая программа клейм: сложные архитектурные кулисы, детали интерьеров, взволнованные позы и жесты персонажей, а также композиционное построение таких сцен, как «Благовещение» со слетающим на облаке ангелом и присевший перед раскрытым кодексом Марией, или «Рождество Христово», фактически иллюстрирующее сцену поклонения пастухов, также свидетельствуют о сильном влиянии на мастера западноевропейских графических образцов. Иконография других клейм характеризуется использованием разных изводов, некоторые из которых отличаются нетрадиционным решением, например, в сцене «Богоявление», где взлетающий ангел поддерживает белый плат, обвивающий чресла Спасителя.

Икона представляет яркий пример позднего барочного иконописания, что отражается в живых, наполненных эмоциями и движением позах персонажей, особенностях цветового решения, построенного на ярких контрастных цветах, с преобладающим звучанием многообразных оттенков синих и красных тонов, традиционно узких темных полях. Своеобразный стиль памятника: несколько неуклюжие позы персонажей, скорописность и размашистость приемов письма, довольно простая, но эффектная красочная гамма, указывают на его провинциальное происхождение. Наиболее близкие аналогии обнаруживаются среди вологодских и великоустюжских икон последней трети – конца XVIII века – здесь традиции барокко продержались довольно долго и были адаптированы местной народной художественной культурой.

Оклад был изготовлен значительно позднее – в последней четверти XIX века в Санкт-Петербурге – и представляет одно из направлений неорусского стиля. В его орнаментике отразилось фольклорное течение, во многом связанное с проводимыми в это время исследованиями в области русского деревянного зодчества. Ретроспективизм мышления эпохи проявляется в использовании декоративных мотивов русской архитектуры XVII века: раму оклада украшают ажурные просечные полосы в виде геометризированных сплетений, напоминающих резные доски. Орнамент отчетливо читается на гладком металлическом фоне благодаря высокой чеканке, которая особо подчеркивает углы полей. Высокий уровень исполнения оклада с детально вычеканенными одеяниями святых, тончайшими воспроизведениями фактуры тканей, искусной проработкой облаков, свидетельствуют о виртуозном мастерстве петербургского ювелира.