Три Века Невьянской Иконы
Я шла по заснеженной Москве, близились сумерки, в огнях фонарей медленно вспыхивали и гасли фейерверки мельчайших снежинок. Был канун Рождества, время ожидания чуда. И вот на заснеженной, резко уходящей вниз к Яузе-реке Гончарной улице из белого круговорота снежинок возник необыкновенной красоты маленький церковный ансамбль – Афонское подворье Свято-Пантелеимонова монастыря… Тихо падал снег, в центре большого города не было ни звука, ни единого прохожего, ни машины. И только этот тихий, уносящий за тысячи лет от меня церковный двор, эти колокола, и справа – как ловушка во времени – современная стеклянная стена, одевшая старинную арку Музея русской иконы. Мое воображение было захвачено сказочно прекрасной, легкой и ненавязчивой метаморфозой. Здесь, на тихой улочке старой Москвы религия так естественно и ненавязчиво прорастала в искусство, а искусство одухотворенно напоминало о вечных истинах и красоте духовного.
Музей русской иконы в Москве открыт не так давно – с 2006 года. Его основал предприниматель и меценат Михаил Абрамов. В музее сегодня более пяти тысяч экспонатов старинных икон и предметов религиозного культа. На этот раз целью моих изысканий стала замечательная выставка старообрядческой иконы «Три века Невьянской иконы», полная душевного тепла и обаяния прошедших веков. Выставка будет открыта до 19 марта этого года.
После Никонианского раскола середины XVII века старообрядческие общины во множестве распространялись по Уралу и западной Сибири России. Город Невьянск, расположенный недалеко от Екатеринбурга, с середины XVIII до начала XX века был одним из духовных центров веры старого толка на Урале. Среди мастеров, бежавших от преследования церковных властей, встречалось немало талантливых иконописцев, создавших в этих краях особую школу письма. К концу XVIII века в Невьянске работало десять профессиональных иконописных мастерских, а за иконами сюда приезжали не только жители севера Руси, но также и с Зауралья и даже европейской части России.
Как известно, старообрядческие иконы отличались от послереформенных несколькими особыми приметами: двоеперстным сложением рук, написанием аббревиатуры имени Христа с одной буквой «и» — Исус, изображением евангелистов в виде животных, символизирующих их. И восьмиконечная форма креста, которую не встретишь в иконах нового толка. Также на старообрядческих иконах не изображали лики новых святых, канонизированных после Никонианского раскола.
Особенность мастеров невьянской иконы — смелое смешение традиционной иконописной школы дореформенной Руси с изображением местных северных реалий. Важным мотивом в иконе становится фон – строения, окружение, ландшафт. Все это приобретает объем, наполняется реализмом, имеет свое особое звучание в иконе, сакральный смысл. В зданиях угадываются местные постройки, пещеры напоминают входы в рудниковые шахты Урала. Некоторые вершины гор покрыты снегом, деревья, камни, трава и кусты, ельники и обрывистые берега рек – весь этот пейзаж срисован с природы, окружающей невьянских мастеров. Из старой школы мастера взяли удлиненные фигуры, письмо по золоту, объемное изображение и округлость ликов святых, движение фигур в пространстве – поворот на три четверти. Со временем мастера добавили в свои творения веяния новых времен — появившуюся моду на пышную барочность в одеяниях святых, черты классицизма, и даже романтизма.
Украшение оправы икон также имело прямую связь с производствами, развитыми на Урале — отделка самоцветами, резьба по камню, литье. Добываемые на Урале минеральные пигменты придавали письму особый колорит, не выгорали, не выцветали. Золото присутствовало не только в красках, вся поверхность иконы покрывалась листами сусального золота. Теплый блеск металла, просвечивая сквозь нанесенные на него мазки живописи, делал изображение трехмерным, живым. Казалось, что икона сама излучает тихий свет. Золото особо ценилось древними иконописцами за его тайный сакральный смысл — этот металл символизировал Христа, божественный свет и победу добра. Лики святых в исполнении невьянских мастеров – всегда светлые, эта белоликость достигалась добавлением белил к охре основного цвета. При этом, сам образ был лишен излишней живописности, не подрумянен, что не делало его менее одухотворенным. Прекрасные, миловидные, с полными щеками, слегка улыбаясь, со старых икон на нас смотрят большими глазами лики святых, излучающие доброту, сострадание и прощение.
Для старообрядцев Урала икона была не только символом веры, но и возможностью самоидентификации. Попыткой сохранить древние православные обряды, сам образ жизни допетровской Руси, исконно русские богословские традиции, нравы и обычаи.