Современные иконописцы — о создании образов и иконографии
26 октября 2024 в Музее русского искусства в Миннеаполисе (США) открылась первая выставка коллекции икон Олега Кушнирского. В преддверии выставки мы поговорили с современными иконописцами о том, как они работают над образами, как используют в написании икон источники и образцы прошлого и о значении коллекции Кушнирского и других подобных собраний.
Это интервью мы организовали в сотрудничестве с Международной онлайн-школой арт-коммуникаций Юлии Сысаловой, выпускниками которой и являются наши собеседницы, живущие в Европе и США. Культуролог и арт-критик Юлия Сысалова курирует и организует международные выставки и проекты отдельных художников и коллективов. В основанной ей школе арт-коммуникаций она учит художников стратегиям арт-менеджмента и подходу к творческой практике как комплексному проекту, в котором важное значение как последовательное развитие арт-концепций, так и навыки самопрезентации.
Как вы пришли к иконописи?
Наталья Радюнц, Дюссельдорф, Германия
Для меня все началось с паломничества, в котором меня благословил на иконопись настоятель православного храма в городе Крефельд в Германии. После этого я долго размышляла, наверное, могу ли я вообще этим заниматься. Ведь иконопись — это не просто ремесло или искусство. Это духовный опыт, который находит материальное воплощение на левкасе.
Иконописцы верят, что иконы творятся не художником — он ведом святыми и Духом Божиим. Иконопись требует не только технического мастерства, но и глубокой духовной жизни, соблюдения заповедей, воцерковления. Я не сразу поняла, как это впишется в мою жизнь. Однако спустя некоторое время, получив благословение архиепископа Рузского Тихона, управляющего Берлинско-Германской епархией, я поехала в монастырь, и там написала свою первую икону.
Инна Воронов, Майами, США 
Никогда не думала, что буду заниматься иконописью. По профессии я художник, но жизнь сложилась так, что после переезда из Алтайского края в Москву я работала в бизнесе, а искусство отошло на второй план. В какой-то момент я почувствовала, что зашла в тупик от того, что живу не своей жизнью, ничего больше не приносило радости.
Однажды подруга пригласила меня в гости к своей знакомой, художнице. Дома у нее я увидела написанную ей икону, которую она создала в результате обучения на иконописных курсах. Меня очень впечатлило это открытие — оказывается, иконописанию можно научиться, и я решила попробовать. Пошла в иконописную мастерскую Екатерины Ильинской, сдала множество экзаменов во время обучения, получила благословение. Немногим позже я — опять же случайно — оказалась в Израиле, где посетила все святые места. Через год я уже писала иконы для храмов, полностью оставив нелюбимую работу. Мое творчество вот уже шестнадцать лет посвящено иконописи. Все это время я изучаю тайны ремесла и постоянно совершенствую мастерство. В своей работе я использую тысячелетний опыт и традиции иконописания.
Ольга Ивкин, Портленд, США
Я художник, училась в Строгановке, параллельно вольнослушателем посещала курсы в Свято-Тихоновском институте. Меня интересовала иконография, я изучала символизм и историю икон, ходила на занятия по богословию. При этом я была уверена, что стану дизайнером, иконопись для меня была только предметом изучения. Но жизнь распорядилась иначе. Мы с семьей переехали в Америку, и так случилось, что во время паломнической поездки архиепископ Чикагский и Детройтский Олимпий благословил меня на иконопись. Тогда я еще не была готова, хотя поддержка архиепископа вдохновила.
Со временем у нас родилась дочь, и мы все не могли найти икону новопрославленной православной святой с ее именем, их еще не было создано. Муж предложил: «Ты училась, тебя благословили, почему бы не написать икону для дочери?» И я решилась — и написала свою первую икону. Принесла ее в храм, чтобы освятить, и почти сразу же мне стали поступать заказы от прихожан, клириков и церквей. Дальше все развивалось стремительно: заказов было все больше, и иконопись стала главным моим делом. Я благодарна Богу за то, что он поставил меня на это служение. Занятие иконописью помогает мне сосредоточиться на молитве, и глубже изучить историю церкви.
Алла Дитла, Юрмала, Латвия
Мой путь в иконописание начался с изучения религий. Я прошла несколько курсов по истории религий, и на одном из них, в Христианской академии в Юрмале, попала на курс по православной символике. Однажды, после одной лекции, я заметила, что некоторые слушатели не разошлись. Оказалось, они остались на занятие по иконописи. Меня это заинтересовало, и я к ним присоединилась. На тот момент я была далека от творчества, но почувствовала какой-то импульс. В скором времени я начала изучать иконопись в Христианской академии в Юрмале, а позже дистанционно обучалась в Русской иконописной школе в Самаре.
Как сегодня в иконописи сочетаются традиция и современность? Есть ли в иконописи место свободе творчества?
Ольга Ивкин, Портленд, США 
В современной иконографии существует уже устоявшийся язык, понятный верующим и одобренный церковью. Если в свободном творчестве художник ищет свой собственный язык, то иконография — это уже сложившийся язык, как тот, на котором я сейчас говорю. Я использую слова, символы, складываю их в предложения, но моя речь является авторской, а использование понятного языка делает мою речь более доступной и понятной. Так и в иконе — творчество возможно, но есть определенные ожидания: святой должен быть узнаваем, его образ должен включать определенные элементы. Так, однажды у меня возникла идея написать икону для дочери, где святой и ангел-хранитель
вместе ведут ребенка. Я провела исследование и не обнаружила икон с таким или похожим сюжетом. Тогда, получив благословение епископа, я сама придумала композицию — разумеется, опираясь на иконографические каноны. Часто иконы с композицией, у которой нет аналогов в истории, пишутся по заказу семей. Художник в таком случае может объединить в одной иконе святых, живших в разные исторические эпохи.
Инна Воронов, Майами, США
Издревле икону называли «проповедью в красках». Поэтому иконописец, рисуя, отрекается от себя отдаваясь воле Божьей. Если художник, создавая картину, старается как можно ярче проявить индивидуальность, самобытность, опираясь на свои чувства, мысли и настроение, то иконописец, напротив, следует церковной традиции, ограждая будущую икону от своего восприятия мира. Рисуя, он опирается на иконописный канон — живую традицию, проверенную временем. Канон — это технические приемы, позволяющие наиболее точно и емко донести Божественную правду, а также сами иконографические сюжеты. Например, существует более 600 изводов Пресвятой Богородицы, которые копируют из поколения в поколение. Каждый мастер-иконописец невольно вносит в образ свое духовное осмысление, свою веру. Поэтому мы не встречаем одинаковых икон.
Иконография требует сохранения традиций и соответствия старинным образам. Хотя иконы разных веков могут отличаться, основные правила необходимо соблюдать.
Чтобы создать истинный образ, нужно знать один главный секрет. Пока иконописец не осознает его всей душой, сердцем и всей своей жизнью, он не сможет создать настоящий, живой Образ святого. Секрет этот заключается в том, что мастер, который пишет икону, отрекается от себя и отдает душу Господу, чтобы Он через руки художника воплотил Свой Божий Замысел.
Большой творческой работой является создание новой иконографии. Когда я получаю заказ на икону, для которой нет определенного образа, меня просят предложить варианты. Я начинаю с тщательного изучения жития святого и его канонических изображений. Затем обсуждаю варианты с заказчиком, и мы вместе выбираем наиболее подходящий образ. Полностью изменить образ нельзя, но можно усложнить композицию, добавив природу, ангелов или других святых, если это уместно и на это получено благословение. Например, по желанию заказчика, нимб можно сделать не простым, а с орнаментом, лучами, тиснением, или, наоборот, оформить скромно. Если же меня просят сделать список образа, я пишу точную копию. При этом вкладываю в каждую икону свою молитву и откровение.
Наталья Радюнц, Дюссельдорф, Германия
Я изучала различные иконописные школы и в итоге остановилась на русской канонической иконографии. Я сознательно решила не смешивать ее с византийской или греческой техниками. В работе я придерживаюсь традиционной техники темперы, использую минеральные пигменты, золото, серебро и свинец, смешанные с яичным желтком. При этом я понимаю, что все, что я пишу, — это новодел. Расскажу один случай, который хорошо отражает суть моей работы иконописца.
Однажды мне заказали икону святой Наталии. Мой первый порыв был сделать список, но столкнулась с тем, что доступных для копирования образцов практически не было: одна икона, которую я нашла, была слишком ветхой, а другие — низкого качества. Тогда я стала изучать жития святой, чтобы лучше понять ее духовный образ. И в это время произошел любопытный случай: во время паломничества друзья засняли меня в случайной позе. На фотографии я стою в полный рост и указываю рукой в сторону. Позже, когда я изучала образы Наталии, я наткнулась на икону, где она изображена в точно такой же позе. Это показалось мне знаком, хотя заказ был на поясную икону, а не на икону в полный рост.
Икона получилась совершенно иной, чем я предполагала вначале. Я делала фотофиксацию каждого шага, и с каждым слоем появлялась новая Наталия, даже с чертами этнической принадлежности, что связывало ее с местом, где она жила. В итоге это был в определенной степени новый подход, но при этом я строго следовала канонам: сохранила традиционные элементы — одежду, цвет, обратную перспективу и композицию.
Алла Дитла, Юрмала, Латвия
Я пишу иконы в традиционной технике пигментами на левкасе, при этом мне интересно пользоваться новейшими технологиями для создания образов. Искусственный интеллект способен генерировать совершенно невероятные концепции и сюжеты. Меня очень захватывает процесс работы с Midjourney, подбирать промпты и получать неожиданные результаты.
Хотя я православная, мне нравится исследовать разные религиозные направления и сопоставлять образы из разных конфессий.
Через свое искусство я стремлюсь сделать творчество доступным и понятным для большинства людей. Через новые формы его представления я хочу дать людям возможность заглянуть внутрь себя и открыть что-то новое. Я ищу пути, чтобы вдохновить тех, кто, возможно, забыл, что значит творить, и помочь им вновь обрести связь внутренним источником, как в свое время я нашла свой источник, оказавшись на занятии по иконописи.
Как вы работаете с историческими источниками? Какое значение имеют собрания, подобные коллекции икон Олега Кушнирского, в вашей работе?
Ольга Ивкин, Портленд, США
Коллекции икон прошлого безусловно очень важны. В то время как музейные собрания часто построены вокруг исторического периода или школы, частные коллекционеры нередко организуют собрания по другим принципам. Так, Олег Кушнирский большой упор делает на иконы с клеймами с изображением праздников и житий святых. Это весьма ценный материал для современного иконописца, позволяющий глубже изучить иконографию и саму жизнь святого.
Наталья Радюнц, Дюссельдорф, Германия
Такие коллекции — живой урок для иконописца: они не только служат источником вдохновения, но и позволяют узнавать о порой малоизвестных, но значимых иконографических особенностях.
Алла Дитла, Юрмала, Латвия
В работе иконописца среди прочего важно понимание региональных особенностей иконописи, ведь каждая школа привносит свои черты. Мастерские иконы, например, известны тонкой проработкой деталей и лиц, холуйские — сложностью композиции, а палехские — изяществом линий и орнамента. Коллекция Олега Кушнирского позволяет изучить все эти особенности на прекрасных образцах.
Инна Воронов, Майами, США
Важно, что собрание икон Кушнирского открыто для изучения — их можно увидеть вживую на выставке и в очень качественных репродукциях в книге. Также хотелось бы отметить их сохранность и высокое качество научной реставрации, ведь нередко иконы доходят до нас с потерянным красочным слоем и другими повреждениями.
Расскажите о самой значимой для вас иконе на настоящий момент.
Алла Дитла, Юрмала, Латвия
Для меня это, конечно, моя первая икона — та самая, которую я написала на своих первых иконописных занятиях. Это образ Божией Матери. Единственная икона, которую я никогда не продам и не подарю.
Наталья Радюнц, Дюссельдорф, Германия
Для меня каждая икона значима и неповторима, невозможно выделить какую-то одну. Во время работы через непрестанную молитву и пост, которые помогают внутренне собраться, ты глубоко проникаешься жизнью святого. Пытаясь запечатлеть неуловимый образ, который надо не только уловить и зафиксировать в сознании, но и написать на левкасе, ты поистине сживаешься с ним, он становится по-настоящему родным.
Но если нужно сделать выбор, наверное, наиболее важной является для меня та икона, которую еще только предстоит написать. Мне заказали в русский православный храм икону крупного формата, два на полтора метра, с изображением пятнадцати православных святых, в германской земле просиявших. Сейчас я готовлюсь к этой очень сложной работе и благодарю Бога за то, что Он указал мне такой путь служения.
Инна Воронов, Майами, США
Действительно, в каждую икону погружаешься так глубоко, что в момент написания она становится самой главной. Вот на днях я пересматривала свой архив, открывала фото разных икон и осознавала, как все они мне дороги, какие они все разные, сколько внутренней работы связано с каждой из них.
Ольга Ивкин, Портленд, США
Перед тем как писать икону, я всегда перечитываю житие святого, и каждый раз это словно живое общение. Ты пишешь образ — и чувствуешь, как святой становится твоим другом на всю жизнь. Конечно, после завершения икона становится образом, перед которым я молюсь, но вот это ощущение глубокой связи остается навсегда.
