9 октября, 2024

Искусство Палеха — уникальное явление мировой художественной культуры

Предлагаем вашему вниманию статью Ольги Александровны Колесовой, директора Государственного музея палехского искусства, написанную специально для нашего проекта.

Искусство Палеха — уникальное явление мировой художественной культуры

Мировоззренческая основа палехского искусства тесно связана со средой обитания палешан, укладом их жизни. Когда-то палехские иконописцы  принадлежали к крестьянскому сословию. Но по образу жизни, интересам, взглядам на окружающий мир их вряд ли можно считать обычными крестьянами. Многим из них часто и подолгу приходилось жить и работать далеко от родных мест. Соприкосновение с различными художественными традициями, обычаями развивало пытливость ума, умение ценить и понимать прекрасное. Эти разносторонние познания позволяли провинциальным мастерам расширять иконографические рамки собственных произведений, не замыкаться на хорошо отработанных композиционных схемах, не ограничиваться выбором стандартных  изобразительных элементов. Отсюда же стремление палешан к соборности, вселенскому масштабу своих образных и композиционных решений, что подтверждают лучшие произведения палехской иконописи из музейных собраний и частных коллекций.

Рождение нового палехского искусства — лаковой миниатюры — нельзя назвать простой случайностью, стечением обстоятельств. То, что такое чудо произошло в Палехе, вполне закономерно. Палешане стояли у истоков тех творческих исканий в конце  XIX столетия, которые привели к последующему небывалому взлёту русской культуры. Результатом новых настроений в обществе в конце XIX века стало активное строительство храмов в так называемом русско-византийском, неорусском стиле, предвестнике модерна. Без участия палешан тогда не обходился ни один значимый проект. К живописному декору новых храмов было приковано внимание исторических и археологических обществ, за работой палешан наблюдали учёные и архитекторы — И. Е. Забелин, В. В. Суслов, А. С. Каминский, Н. В. Султанов,  М. П. Боткин, Д. В. Айналов, А. В. Прахов, те, кто внедрял новые стилистические формы в современное искусство.

Эта культурная среда, питавшая  всех будущих основоположников нового искусства Палеха, и стала тем мощным импульсом, преодолевшим разрушительные последствия революции 1917 года. Революция ворвалась в размеренный патриархальный быт палешан, заставив многих отказаться от ремесла предков. Остались те, для кого стремление к творчеству, профессиональной самореализации было главным смыслом существования. Один из них — Иван Голиков.

Творческая личность в представлении идеологов Серебряного века непременно должна быть духовным лидером, своего рода мессией, способным повести за собой и помочь остальным осознать себя. Именно так следует воспринимать феномен Голикова, его значение в искусстве Палеха. Лидерство Голикова признавали все палехские художники, не меньшие профессионалы, чем он, а в исполнительском мастерстве и превосходившие Ивана Ивановича. Голиков не сомневался, что создавать новое можно только на основе предшествующего опыта. Иван Иванович не отказался от иконописных традиций, прислушался к совету П. Д. Корина и А. В. Бакушинского внимательным образом изучать и использовать лучшие образцы палехской иконописи, которые хранились в местном Крестовоздвиженском храме.

Тесное сотрудничество с представителями столичной научной и творческой интеллигенции стало одним из важных факторов успеха новаторской деятельности бывших иконописцев. Неоценимая поддержка А. А. Глазунова (1884–1955) и консультации А. В. Бакушинского (1883–1939) помогли палехским мастерам в поисках новых возможностей для самореализации. Родом из здешних мест, профессор Бакушинский проявил заинтересованность в художественных поисках палешан, настоятельно советовал им сохранять многовековые традиции иконописи. Он не жалел времени на просветительские беседы, раскрывая перед художниками необозримые просторы мирового искусства, прослеживая связи с палехской иконописью.

Объединение в кооперативную артель, причем в очень сжатые сроки, стало главным условием участия палешан в Международной выставке декоративного искусства и художественной промышленности в Париже в 1925 году. С этой целью 5 декабря 1924 года в палехском доме А. В. Котухина состоялось собрание будущих членов Артели древней живописи. Пайщиками стали 7 человек: Иван Иванович Голиков (1887–1937), Иван Михайлович Баканов (1870–1936), Иван Васильевич Маркичев (1880–1954), Александр Васильевич Котухин (1886–1961), Владимир Васильевич Котухин (1897–1957), Иван Иванович Зубков (1883–1938), Александр Иванович Зубков (1885–1938). Председателем артели избрали А. В. Котухина. А. А. Глазунов не мог стать полноправным членом Артели из-за того, что не являлся жителем Владимирской губернии. И. П. Вакуров (1885–1968) по своим личным причинам отложил вступление в артель. Но и тот, и другой приняли участие в Парижской выставке. К началу выставки И. И. Голиков, наконец, нашел свой неповторимый символический образ Красного пахаря. Он стал заглавным в советском каталоге выставки. Свое участие в выставке палешане обозначили красочной афишей с названием артели. «Артель древней живописи» — название не случайное. В нем четко определена значимость древних традиций в работе новоиспеченных советских кустарей. Основоположники нового искусства сохранили и упрочили в качестве традиции ту интеллектуальную основу, свободу импровизаций, которые выделяли произведения палехских мастеров из общей массы русской провинциальной иконописи.

На всемирной выставке в Париже в 1925 году палешане имели грандиозный успех. Артель была удостоена Гран При. Почетные дипломы получили И. М. Баканов, А. В. Котухин, И. В. Маркичев, И. П. Вакуров, А. А. Глазунов, И. И. Голиков. И. П. Вакуров ещё был награжден Золотой медалью.

Палешане уже участвовали в международных выставках. В 1924 году палехские миниатюры экспонировались на Международной выставке в Венеции. Резонанс был столь широк, что итальянская сторона предложила мастерам из Палеха переехать в Италию для организации там школы миниатюрной живописи с пожизненной пенсией. Италия еще раз примет работы палехских мастеров в 1927 году в Милане.

Искусство палешан вызвало неподдельный интерес и высокий спрос на западе. Там оно воспринималось как уникальное явление в мировой художественной культуре. Общее мнение выразил норвежский писатель, лауреат Нобелевской премии Кнут Гамсун: «Я никогда не видел столь прекрасного прежде и не понимаю, как это сделано. Если возможно, я просил бы объяснить это чудо». Европейцев восхищало не только прекрасное оформление предметов, но, прежде всего, незнакомая им уникальная техника живописи.

Цветовое решение палехских миниатюр, также как и икон,  подчинялось одной схеме: условность отдельного цветового пятна,  присутствие всех самых ярких красок природы при общей  согласованности, сдержанности  колористического решения. Благодаря просвечиванию нижних слоёв краски сквозь тонкие, прозрачные верхние слои, а также различной плотности красочного слоя возникает эффект подвижности цветового пятна,  перелива одного тона в другой без обозначения видимых границ. «Тонкость письма» палешан заключается не в изяществе линейного рисунка, а в нивелировании тональных переходов. Если сравнить приёмы палешан и других мастеров темперной живописи, то по прозрачности и количеству красочных слоёв им нет равных. Столь же подвижны и неуловимы золотые блики поверх цветового пятна. Золото в искусстве Палеха  является ключевым стилеобразующим элементом. Его применение многофункционально.    

Золотые пробела усиливают пластическую выразительность силуэтов, придают объём условным формам. Как технический приём декоративного искусства, золото повышает орнаментальные достоинства палехских композиций. Золото играет немаловажную роль и в образном решении палехской миниатюры. Иногда  его присутствие означает лишь условную имитацию солнечного света. Однако в лучших работах палешан на протяжении всего периода существования лаковой миниатюры золото сохраняет своё символическое значение Божественного света, канонизируя духовную сущность палехского искусства.

Искусство палехской миниатюры крепкими нитями связано с традициями монументальной живописи. Местные мастера слыли одними из лучших исполнителей стенных росписей и не знали себе равных в создании тончайших миниатюр. Столь разные виды живописного мастерства сосуществовали в Палехе параллельно не один век и всегда оказывали взаимное влияние друг на друга.

Преобладание в ранней иконописи Палеха значительных по размеру икон сыграло не последнюю роль в формировании особенностей палехского стиля. Центризм, симметрия и замкнутость  композиционного построения, величественный спокойный ритм линий и красочных пятен придают монументальный характер лучшим произведениям местных мастеров на протяжении всей истории существования художественного промысла в Палехе, будь то сложная многофигурная композиция на иконной доске или на полуфабрикате из папье-маше.

В первые годы существования Артели шкатулки, очешники, портсигары, сигаретницы, бисерницы, пудреницы, марочницы, маленькие коробочки и письменные приборы привозили из Федоскина. И только к концу 1926 года началось производство полуфабрикатов в Палехе. Их качество не всегда было на высоте, и палешанам предложили переходить на другие материалы: фарфор, дерево, металл. Художники и сами экспериментировали, расписывая морскую гальку, стекло. Это касалось и фона. Отдавая должное преимуществам черного фона, художники в первые годы нередко писали миниатюры на разноцветных лаковых поверхностях.

В палехском искусстве в первое десятилетие его бурного развития сложилась уникальная ситуация во взаимоотношениях индивидуального и коллективного начал. Артельная форма организации палехских художников, единые материалы и технические навыки не смогли ограничить индивидуальную манеру мастеров. Сохраняя общую концепцию палехской миниатюры, каждый автор искал свою меру условности, декоративности, орнаментальности, свои оригинальные неповторимые приёмы и формы.   

Живая атмосфера художественного Палеха: общение с искусствоведами, писателями, журналистами,  творческие дискуссии,  поддержка друг друга в художественных поисках, размышления о судьбе, путях развития лаковой миниатюры, посиделки с чтением стихов, пением, способствовали небывалому взлёту художественного мастерства и фантазии палешан.

В новых условиях идеологической борьбы, в орбиту которой было вовлечено искусство палехских кустарей, бывшие иконописцы стремились освободиться от сковывавших рамок церковного канона, но тонкая интуиция настоящих ценителей прекрасного не позволила им стать разрушителями многовековой древнерусской традиции.